Как-то немного боязно после такого перерыва возобновлять публикацию... Внезапно обнаружилось, что в довесок ко всем писательским недостаткам, которые я сам про себя знаю, у меня еще и серьезные проблемы с выстраиванием композиции. Пришлось неоднократно главу перемонтировать, что-то местами менять, что-то дописывать, что-то вырезать... В общем, пока сюжет продолжается, а позднее я вставлю еще несколько интерлюдий, которых для новой главы было бы мало, а сюда их вставлять - слишком много. Хронологически они будут между четвертой и пятой главами (и именно туда я их вставлю при публикации на фикбуке), и затрагиваться в них будут, собственно, вопросы практики у Мики с Гасом, Ури с Кабирией и Габриэля со свалившимися ему и прочим на голову тройняшками.

ГЛАВА 5. Обратная сторона воскресенья.

Ночью прошел мелкий дождь, и к восходу на улицах города еще было влажно – но не особенно холодно. Хотя все познается в сравнении. Здесь, на побережье Лигурийского моря, укрытом от северных ветров горными грядами, кому-то и ночной дождь покажется ледяным душем на морозе – а где-то там, на бескрайних равнинах далеко-далеко к северу и востоку, в ноябре обычно уже высятся сугробы, и реки на несколько месяцев замирают, спят под непробиваемым льдом до самой весны…
Мира всю жизнь до своего многовекового заточения провела в южном полушарии и не успела побывать в таких краях. И сейчас ее путь на занесенные снегом поля тоже не лежал. Впрочем, она туда и сама не стремилась. Для духа горячих течений один только вид замеревшей, как будто бы окаменевшей воды был чем-то чуждым и отталкивающим.
Далеко же продвинулись смертные в своем познании мира, если, впитав память нескольких случайно попавшихся под руку человек, можно получить пусть бессистемное, но обширное представление о самых разных уголках Земли. Да, образы по большей части надерганы из телепередач, а не получены личным наблюдением – но в давно ушедшие времена люди вообще могли о далеких землях слышать лишь рассказы путешественников, на две трети состоящие из преувеличений и выдумок…
- Вернемся к вопросам насущным… - сказала Мира сама себе. По-итальянски. За несколько прошедших дней она накопила достаточный запас слов и выражений, чтобы свободно говорить на местном языке без помощи тел-носителей. Собственно, сейчас такое тело было бы даже лишним. Пусть оно и не привлекает такого внимания, как фигура, сотканная из прозрачных струй, но в таких формах нет гибкости и свободы движения. А что, в конечном итоге, может быть ценнее свободы как формы, так и содержания?
Вопрос в том, почему Вечных, полагающих так же, на Земле не осталось – либо осталось неизмеримо мало.
Наблюдения, которые провела Мира за последние дни, конечно, не давали действительно обширной и сколь-нибудь исчерпывающей информации, но пока что, во всяком случае, ее глазам открывалась не самая чарующая картина. Печальное однообразие в обликах современных Вечных соседствовало, судя по всему, со столь же печальным однообразием мировоззрений и морально-этических установок. Весь выбор сводится к одному из двух полюсов – а по всем признакам, похоже, возможности выбирать и нет вовсе. Если даже дети уже принадлежат к одному из лагерей – значит, это закладывается в них с самых юных лет, когда моральная установка одна-единственная: «Делай все так же, как старшие». И получается из этого нечто твердое, застывшее. Словно глыба льда.
Фигура женщины распалась и раскатилась тонкими ручейками по и без того влажному асфальту. На ход ее мыслей эта перемена формы, разумеется, не повлияла. Разум, воплощенный в тысячах капель, не нуждался в том, чтобы они были объединены в монолит.
Простой, но эффективный прием, которым Мира давила на избранную цель, оказался в итоге более-менее результативным. Предположив, что тот защитный механизм, «седьмое чувство», может в некоторой степени реагировать на сами по себе враждебные намерения, она прибегла к манипуляции: держась по возможности неподалеку от цели, маскируясь ли под смертных или журча вблизи ручейком, сперва настраивать саму себя на агрессивный выпад, а затем усилием воли это намерение подавлять – повторять неограниченное число раз. Эксперимент удался – было видно, что девочке от нескончаемых, но так и не реализованных, угроз явно не по себе, что она в откровенном смятении – а чуть погодя эффект поменялся. Там где раньше можно было легко разглядеть тревогу, теперь виднелась одна только подавленность. Может, она и впрямь перестала обращать на сигналы, если они не слишком сильные, постоянное внимание, а может…
Среди смертных, в чью память Мира успела влезть, были люди разных профессий – в том числе такой интересной, как программист. Она с любопытством знакомилась с понятиями и концепциями информационного века и новейших технологий – пусть пока эти знания были обрывочными, но это не помешало Мире провести забавную аналогию. Судя по отрывкам памяти девочки, которые удалось добыть в самом начале, совсем незадолго до их встречи та пребывала в совершеннейшем унынии. Далее оно сменилась тревогой – как и было задумано, ну а потом жертва к этому приспособилась, похоже, тем самым образом, какой известен любому компьютерщику. При сбое в системе выполняется откат к «последней работоспособной конфигурации».
Впрочем, все это могут быть и домыслы – слишком мало знаний для того, чтобы делать далеко идущие выводы. Но в любом случае, пора переходить к активным действиям, какого-то смысла и дальше нагнетать атмосферу нет. Мира сюда не доводить всяких подростков до глубин депрессии пришла, а за знаниями о мире Вечных. Ее знаниями – или, в принципе, и чьими-нибудь еще, на этой конкретной девочке свет клином не сошелся. Кто угодно сгодится, если выпадет возможность…
Размышляя о вариантах действий, их последствий и вытекающих отсюда импровизаций, холодные струйки текли в сторону освещаемого первыми лучами поднимающегося солнца здания, известного здесь как Золотая Школа. Искать себе какого-нибудь смертного на роль носителя Мира на этот раз не стала. Она уже достаточно узнала об устройстве современных зданий, чтобы представлять, каким образом в них может беспрепятственно проникнуть и так же уйти наружу поток воды.

На свете, как уже упоминалось, есть масса вещей, способных испортить воскресное утро. Например, неожиданный стук в дверь твоей комнаты, а точнее, стенку рядом с ней, дверь-то автоматическая – часов этак в одиннадцать, когда вроде уже и положено вставать, но так ведь хочется отоспаться за всю предыдущую неделю…
Но в этот день Анг Ли, вопреки обыкновению, поднялся рано. Выспишься тут, когда будильник звенит (почему-то за окном, и даже, если прикинуть по звуку местоположение, где-то над школой… звук, конечно, доносится оттуда довольно тихий, но от этого не менее противный), да еще к этому периодически добавляется непонятный грохот. Анг Ли некстати пришло на ум, что вот в дьявольских городах из-за того, что никто, поди, не соблюдает никаких правил, включая и то, что ночью и ранним утром шуметь не положено, местные, наверно, волей-неволей приноравливаются спать под любую какофонию…
Как оказалось, дьяволы-то причиной шума и были. Вернее – дьяволицы. Распахнув окно и высунувшись наружу, ангел увидел в воздухе над башней школы трех всклокоченных девчонок в пижамах. Рогов было не разглядеть, то ли из-за расстояния, то ли потому, что всклокоченные волосы всех троих их полностью скрывали – но по трем парам лишенных оперения синих крыльев принадлежность угадывалась безошибочно. Методом исключения Анг Ли предположил, что это и есть новенькие, о которых он краем уха слышал – на глаза ему они до сих пор не попадались, да и не вглядывался мальчик особо в лица большинства учеников с параллельного потока… не слишком-то и хочется их разглядывать, будем откровенны! Но тем не менее, за несколько месяцев их физиономии все-таки примелькались, а вот эти были пока неизвестны…
Утреннюю тишину разбили хоровой выкрик и грохот. Опять.
Что за атаку применили рогатые девчонки, Анг Ли не понял. Название прозвучало не на традиционном для этого английском, а моментально переключиться с восприятия привычного языка на какой-то другой даже Вечным непросто. А по произведенному эффекту догадаться о смысле происходящего не получалось. Одна из девочек подбросила какую-то мелкую крылатую штуку, которая немедленно начала крутить в воздухе синусоиды, потом все трое расстреляли ее… вернее, попытались расстрелять, поскольку летучей «мишени» от этого оказалось ни холодно ни жарко.
- Да из чего он вообще сделан?! – этот отчаянный выкрик был настолько громким, что его не смог заглушить даже шум от удара двух машин на перекрестке, водителям которых вздумалось одновременно нарушить правила, и которые умудрились столкнуться на практически пустой этим ранним утром дороге.
- Бардак какой-то, - вздохнул юный Хранитель и закрыл окно. Теперь только и оставалось, что взять что-нибудь недочитанное с вечера, да убить время до общего подъема. Или прибраться в комнате, наконец. А то ведь посмотришь на лежащие буквально на каждой ровной поверхности раскрытые книги (а как же их закроешь и на полку поставишь? Они ведь нужны все, одновременно!) да на торчащие из переполненного ящика стола листы бумаги (там, конечно, значительная часть – неактуальные уже распечатки, но нельзя ведь просто взять и выбросить все разом, надо будет сидеть, сортировать…) – и подумаешь, что как-то не хочется за разбор завалов приниматься прямо сейчас, лучше отложить до вечера. А вечером подумаешь, что как-то уже в сон клонит, а от монотонной работы и вовсе глаза закроются, так не стоит ли перенести уборку на завтра…
Нет уж, раз так, то лучше все-таки с утра порядок навести и освободиться сразу на весь день… на несколько дней, пока опять завал не образуется. Все равно заснуть снова теперь, увы, можно было даже и не пытаться. Еще в младшей школе ангелов заставляли подниматься на занятия ни свет ни заря – а на беспрестанные жалобы учеников на постоянный недосып профессор Киментус неизменно отвечал одними и теми же словами: «Пока вы спите, зло не дремлет, так что отучивайтесь разлеживаться уже сейчас!»
Вот и пришлось отучиваться – вернее, приучиваться при первых же звуках будильника не выключать его, одновременно переворачиваясь на другой бок и вновь проваливаясь в сон, а вскакивать окончательно и бесповоротно. Привычка, выработанная несколько звезд назад, не желала пропадать даже сейчас, во время земной практики, когда в результате знакомства с дьяволами выяснилось, что зло и само очень даже гораздо поспать. Ну, во всяком случае, большинство его представителей…
…Так вот, по этой самой причине в тот момент, когда в мечтальню постучались, Анг Ли вместо того, чтобы только-только проснуться, потянуться и иззеваться, бодро крикнул:
- Не заперто!
Створки разъехались, и на пороге появилась Мики – по всему видать, тоже не выспавшаяся, поскольку она то и дело машинально прикрывала глаза левой рукой и тут же ее убирала. В правой руке девочка держала тетрадку.
- Не помешала?
- Да вроде нет… - Анг Ли зачем-то обернулся на секунду назад, словно хотел услышать от кого-то подсказку. – Я тут, правда, уходить собирался…
- А я ненадолго, - ответила Мики. – А если и надолго, то я могла бы и без тебя справиться, если покажешь, конечно…
- Что показать-то? – не понял тот. Мики глубоко вздохнула:
- Прости, я сегодня не в себе чуточку… Я помню, на неделе, в тот раз, когда Комната… - она помедлила, - когда я подвесила Комнату Состязаний, ты туда влез и логи себе скопировал? Можешь мне на флешку скинуть?
- А. Ну… могу. А тебе-то зачем? Тоже статистику поединков изучаешь?
- Да нет, - ангелесса махнула тетрадкой, - дневник практики заполняю. Я это всегда по воскресеньям делала, но в прошлое воскресенье, сам помнишь, все еще отходили после истории с Рейной… ну, может, и не все, но я к тому моменту в себя еще не совсем пришла и просто про дневник забыла. Да и предыдущие дни как-то вся эта беготня из памяти оттеснила. Эта неделя тоже прошла как-то сумбурно – в общем, у меня в дневнике две недели пропущено, а я помню только примерно, чем и в каком порядке на практике занималась, но забыла даже, какие это были дни. Вот я и хочу посмотреть, когда у меня состязания были, в памяти восстановить.
- Дневник? – Анг Ли на пару секунд задумался. – Погоди, а разве с нас будут какие-то дневники спрашивать?
- Да нет. В прошлом году мы их вели, но в этом учет автоматизировали, так что это я просто так, для себя. Как мера для самодисциплины – если вдруг мне придет в голову, что этим можно и не заниматься, это будет означать, что я стала проявлять недостаточное усердие в учебе…
- А если автоматический учет, то зачем тебе вообще логи Комнаты Состязаний? – совсем перестал понимать Анг Ли. – Можно же просто пойти к профессору Аркану да попросить у него…
- Да потому что я догадываюсь, что он мне скажет, - кисло ответила девочка. – «Мики, как можно было потерять счет собственным действиям на практике? Неужели ты решила, что если в этом году с учеников сняли обязанность вести дневник, то это повод расслабиться? Если ты будешь так относиться к учебе, то рискуешь снова остаться на этом уровне!» Нет… лучше не надо.
- Да, пожалуй… - только тут Анг Ли вдруг сообразил, что до сих пор держит гостью в дверях, и досадливо хлопнул себя по лбу. – Ну, проходи тогда. Садись.
Компьютер загружался неторопливо. Самому ангелу это не так уж и мешало, но когда приходится из-за этого заставлять кого-то ждать... Кажется, уборка на жестком диске нужна не меньше, чем в комнате.
- Там, на рабочем столе, папка «Исследование», там все должно лежать. Только текстовый документ не открывай, пожалуйста, а то, говорят, примета плохая, чтобы кто-то видел наработки до окончания…
- Да мне бы сперва саму папку-то найти среди всех этих «Новых папок», номера с первой по сто первую… - пробурчала Мики, наугад водя курсором по экрану. Открыв, наконец, нужную, она оторвалась от монитора и оглянулась на хозяина комнаты. – А ты надолго уходишь?
- Да думаю, на несколько часов… А что?
- Я тогда тут у тебя посижу?
- Хм… Ну да, конечно. А что, - Анг Ли попытался пошутить, - у вас в мечтальне настолько неприбрано, что ты решила здесь душой отдохнуть?
- Да нет, - отмахнулась Мики, - просто не хочу, чтобы меня сегодня по случаю долгожданного выходного куда-то вытаскивали. А поскольку отказываться тоже не хочу, потому что… - она замялась. – В общем, я малодушно решила на какое-то время спрятаться.
- Бывает… хотя я в таких случаях просто в библиотеку ухожу.
- Да я помню, по начальной школе еще… Но для меня, - вздохнула девочка, - это не вариант. Я могу случайно задремать, и меня тогда оттуда выгонят. Скажут, что нечего путать книгу с подушкой, например. Я, конечно, у библиотекарей на хорошем счету… ну так тем более не хочется его портить, придя туда чисто убить время вместо того, чтобы учиться. А учиться меня сегодня, увы, не тянет совершенно.
- Ну, как знаешь…

Вообще говоря, Анг Ли и сам бы никуда в то воскресенье не пошел, но так уж все совпало. На днях он встрял в очередную дискуссию по поводу очередной правки к очередной статье в «семпитепедии» и, после обмена дежурными аргументами плана «Ты дурак» - «Сам дурак», столкнулся с упреками в необъективности. Один из постоянных оппонентов с дьявольской стороны заявил, что изложенные в статье события у них трактуются совершенно противоположным образом, и привел пространную цитату из монографии некоего дьявольского исследователя Гезальценуса. Анг Ли же, зная о манере дьяволов выдирать фразы из контекста или попросту их перевирать, а также памятуя о том, что говорил известный земной революционер начала 20 века о цитатах в интернете, решил проверить источник. Но в напечатанном виде этой книги в школьной библиотеке не оказалось, а при попытке найти электронный вариант и вовсе обнаружилось, что на монографии стоит гриф «для внутриграничного пользования». В переводе с канцелярита на понятный язык – ангелам это читать не позволено. Финиш.
Ситуация дурацкая: как спорить с тем, чего нельзя проверить? Конечно, можно было бы здесь точку и поставить, заявив оппоненту, что он ссылается на несуществующий авторитет, но…
«Семпитепедия» была еще очень молодым проектом, и рождалась она в муках. Составление общей и для ангелов, и для дьяволов базы знаний, в которую любой мог бы по своей инициативе вносить изменения, не могло не породить бурю дискуссий, споров и склок, в которых так тяжело подчас бывало выдерживать «взаимно приемлемую точку зрения» (как она называлась с тех пор, как от определения «нейтральная» пришлось по понятным причинам отказаться). Чтобы проект не заглох, совершенно необходимо было, чтобы идеологические противники так или иначе вместе работали над его развитием. А для этого требовалось любые разногласия так или иначе решать. Либо, всесторонне изучив тему, признать правоту оппонентов, либо, опять же всесторонне изучив тему, задавить их аргументами так, чтобы уже никаких вопросов не возникало. И только если становилось ясно, что компромисс по какому-то вопросу недостижим в принципе, оставалось идти на крайние меры и дробить спорную статью пополам, на ангельскую и дьявольскую часть. Не самый желательный выход.
А пока Анг Ли раздумывал, будет ли разумнее принять «альтернативную точку зрения» или все-таки упереться и требовать ссылок на источники, которые можно проверить, решение неожиданно пришло самостоятельно.
…Комната Состязаний еще не приняла никакой формы – очевидно, возвращаться на какую-то из старых арен Мефисто не захотел, а ничего нового пока не придумал. Стоит теперь, соображает, видать, в какой дисциплине сподручнее противника обставить… Анг Ли хмыкнул. Можно подумать, победа в состязании имеет какой-то решающий смысл. Скорее уж, опыт показывает, что все наоборот…
Некоторое время понаблюдав за отражающейся на лице оппонента работой мысли, ангел пожал плечами и, сочтя, что торопиться некуда, достал из кармана пакетик любимых рисовых хрустелок. Как ни странно, это заставило Мефисто немедленно выпасть из задумчивого состояния.
- Вот что ты вечно жуешь…
- Сладости мозг заряжают, - ответил Анг Ли. – L, вон, все время какие-нибудь конфеты грыз… А, хотя ты, наверно, не в курсе, кто это…
- Я-то не в курсе? – дьявола неожиданно перекосило. – Да я вааще-то в таком курсе! Мне как-то целую ночь напролет пришлось про это слушать, еще, ну, когда мы в Зульфанелло учились. Я говорю Кабирии: ну ты, типа, и повернутая на учебе – мало того, что нас из-за тебя в классе заперли, и придется до самого утра куковать в окружении всяких конспектов да пособиев – так ты мне тут еще про какую-то тетрадку впаривать будешь. А она такая: да мне самой скучно тут торчать, я хочу поговорить, на безрыбье так хоть с тобой. В смысле, со мной. А я ей: так я ж как бы не знаю про это ничего, тем более мне вообще пофиг все эти анимы да кины, как я буду с тобой разговаривать? А она: так и не надо, «разговаривать» - это, типа, значит, что она говорит, а ее слушают. И восемь часов кряду мне заправляла, всяких сюжетов пересказала, поди, за целую вспышку, у меня аж из ушей повылезло. Так что – не напоминай, а?
- Ладно, не буду, - кивнул Анг Ли, хихикнув в кулачок. Как он успел подметить за не очень продолжительное время знакомства, манера, ознакомившись с какой-нибудь историей, делиться во всех подробностях со встречными и поперечными ее перипетиями, смакуя как удачные, так и неудачные ходы, за Кабирией действительно водилась. Но, как видно, некоторые увлечения далеко не все способны оценить. - Сделаю такое одолжение…
- О, а может, сделаешь еще заодно еще одно?
- Тавтология, - ангел в который раз поморщился. Вроде пора уже привыкнуть к тому, что дьяволам правила не писаны вообще, а этому – правила грамматики и стилистики в частности, и тем не менее, слух это неизменно резало. – Какое?
И вот тут-то Анг Ли понял, что даже себе не представлял глубину безграмотности своего противника. Сентенцию, которую тот выдал, пожалуй, даже нет смысла здесь приводить, поскольку понять в ней хоть что-то смог бы только тот, кто либо обладает развитым навыком дешифровки, либо просто достаточно долго общается с Мефисто, чтобы научиться разбирать его неряшливые предложения.
- Как ты вообще собираешься хоть какие-то идеи доносить до смертных при таком издевательстве над языком? – только и смог спросить юный Хранитель.
- Вот не начинай еще и ты, - отмахнулся Мефисто. – Мало мне Темптель по рогам съездила, когда мы писали сочинение про смысл ВЕТА, что ВЕТО по падежам не склоняется…
- Ну так оно и правда не… Погоди, как?! – Анг Ли уж думал, что его ничем не удивить, но это било все рекорды. – Как можно склонять ВЕТО по падежам, если в итальянском языке вообще нет падежей?!
- Ну так это слово же, типа, латыньское…
- Латинское.
- Вот я латыньские окончания к нему и присобачил, там падежи по ходу есть…
- Только там это вообще глагол, а у глаголов падежей не бывает! – Анг Ли уже и не знал, плакать ему или смеяться.
- Да ну не занудствуй. Лучше скажи, согласен, или как?
- Провести единственный выходной в неделю в сомнительном месте и в, мягко говоря, сомнительной компании? «Или как», разумеется. Хотя… - ангел ненадолго задумался. В принципе, заглянуть в особняк бывшего прислужника Рейны было бы даже и любопытно, хотя бы чисто поглазеть – да и вряд ли там могло быть что-то действительно опасное. Вот только… - А почему ты меня-то просишь с тобой идти? Не логичнее было бы кого-то из своих друзей позвать?
- Ну так… друзей, ага… они надо мной ржать примутся, скажут, типа, такой трусливый дьявол, боится идти один… А если я тебя на это дело раскручу, так скажу, что вот он я, манпи… манпул…
- «Манипулятор», - подсказал Анг Ли. – И каким же образом ты намерен меня в это заманипулировать… вманипулировать… ну, черт! С тобой поведешься, так сам нормально говорить разучишься!
- Ну хочешь, я тебе за это припру банку тягучки? – предложил Мефисто. – Вот как раз и будешь ею мозги заряжать!
- Нет, спасибо, - ангел покачал головой, - слышал я, что от вашей тягучки с мозгами случается. Себе оставь.
- А чего ты, типа, хочешь тогда?
- Того, чего у тебя заведомо нет, - задумчиво проговорил Анг Ли. – Без обид, но с твоим, как бы сказать, своеобразным отношением к порядку, равно как и учебе, я ни за что не поверю, что ты не посеял свою библиотечную карточку в первый же месяц.
- Карточку? А нафига тебе… сам, что ли, свою где-то затер?
- Нет, естественно. Просто чтобы добраться до некоторых материалов, нужен доступ от имени какого-нибудь дьявола. Нарушение это, конечно, впрочем, если рассматривать нарушение дьявольских законов с дьявольских же позиций… А, какая разница, - Анг Ли махнул рукой, - все равно неактуально, потому что кто ж мне ее даст.
- И че, это и есть предел твоих мечтаниев? – поразился Мефисто. – Ну а если я тебе ее притараню, пойдешь?
- Э-э-э… Так, на всякий случай, ты понимаешь, что я собираюсь таким образом получить доступ к секретным сведениям, и если об этом станет известно, то тебе дадут по шапке? – этот вопрос Анг Ли задал исключительно для очистки совести. Все равно вряд ли по учетной записи школьника можно добраться до чего-то действительно секретного, непонятно, зачем они там вообще такой огород городят.
- Нифига, - возразил Мефисто, - если ты будешь читать чего-то, чего тебе читать нельзя, то по шапке дадут именно тебе.
Определенная логика в этом, конечно, была.
- Ладно, - вспомнил ангел о делах насущных, - ты уже определился, в конце концов, с состязанием, или мы тут будем торчать, пока снаружи очередь не скопится?

У Кабале был один недостаток. Вернее, как у любого нормального дьявола, у нее была масса разнообразных недостатков, мелких и крупных, но в данный момент актуальным был один конкретный. Ее совершенно невозможно заставить молчать, когда нужно.
Всю обратную дорогу от особняка алхимика до Золотой Школы ухмыляющаяся чертовка допытывалась у Кабирии и Анг Ли, что именно в истории своего столкновения с черным пауком они «скрывают». Главным образом, конечно, допрашивала первую, поскольку парень только и мямлил, что «ничего интересного там не было».
- Но ведь могло бы быть? – продолжала доставать их Кабале. – А иначе чего вы на верхотуру полезли, храбрецы? Сошлись бы с ним в честной рукопашной!
- Вот именно! – поддакнул Мефисто, за что заработал и от Анг Ли, и от Кабирии по насмешливому взгляду.
- В честной рукопашной, знаешь ли, у паука были некоторые преимущества, - ответила Кабирия. – В частности, он нас укусить мог, а вот мы его – увы, нет.
- Ну так и пусть укусил бы. Сульфус потом рассказывал, что от этого всего-то голова немного кружится, и все…
- А ты думала, если Сульфус, допустим, полчаса после этого на самом деле провалялся в обмороке, так бы нам этот герой и рассказал? А мне такого не хочется совершенно!
- А что тут такого? – привела неожиданный аргумент Кабале. – Ты ведь у нас девушка аристократичная…
- И что?
- Значит, тебе положено периодически падать в аристократический обморок!
- Когда леди падает в аристократический обморок, рядом должен быть какой-нибудь джентльмен, который ее подхватит, - возразила Кабирия. – А единственный находящийся в шаговой доступности кандидат на эту роль не смог бы ее сыграть по, хм, техническим причинам.
- Не, обморок – это, конечно, неприятно, но не смертельно. Но разве это главное? – Кабале хитро прищурилась. – Или все дело все-таки в основном эффекте?
Они уже добрались до школы и шагали по коридорам. Отмалчивающийся большую часть времени Анг Ли куда-то, видимо, шел целенаправленно, Кабирия просто шла без какой-либо цели, Мефисто, поняв, очевидно, что все его «остроумные» комментарии по теме так и будут игнорироваться, куда-то слинял – а вот Кабале все продолжала следовать за ними и строить по пути теории:
- А поскольку, как мы знаем, все эти средства для механического разжигания страсти работают только с первоначальной искоркой симпатии и, так сказать, определенного интереса, то тут возникает логичный вопрос…
- Есть ли у меня этот первоначальный интерес? Тоже мне, вопрос. Ну, есть – в гомеопатических, естественно, дозах. И что?
- Э-э-э… «И что?»? – Кабале на секунду замерла, переведя взгляд на Анг Ли – тоже почему-то затормозившего – а потом обратно на Кабирию. – Ты это…
- Можно подумать, хоть у одной девчонки в нашем классе такой колоритный тип, как Сульфус, мог не вызвать хотя бы капельки соответствующего интереса, - небрежно пояснила Кабирия. – Даже у тебя самой наверняка…
- Чего?! – вытаращилась Кабале. – Ничего подобного, и вообще – при чем тут Сульфус?
- Ну как это при чем? Паук же на него был настроен, разве нет? Он же не просто влюблял друг в друга первых, кто на зуб попадется, а нацеливал их предметно на Сульфуса, и на блондиночку – ну, помнишь, как тех нянек, которых к нам на поток прислали? Так что – если бы я дала себя покусать, меня бы, очевидно, к Сульфусу и приворожило – а на кой мне это? Он, конечно, парень колоритный, но вздыхать и сохнуть по такому – увольте!
- Ну, так пусть бы тогда паук покусал не тебя, а…
Не дожидаясь окончания фразы (и, вероятно, сопутствующих этому выводов и предложений), Анг Ли скрылся за дверью. Только тут Кабирия огляделась, наконец, вокруг, чтобы понять, куда это они зашли. Хорошо знакомый коридор, дверь – не новомодные раздвижные створки, а настоящая дверь, которую надо открывать, дернув за ручку… Ну да, конечно, куда этого парня могли ноги занести, как не в библиотеку – отойти душой после столь немилого сердцу «приключения», не иначе. Вообще, не самая плохая мысль…
…Была бы, если бы Кабале не последовала за также шагнувшей в дверь Кабирией и не продолжила досаждать идиотскими вопросами:
- Ну хорошо, а если предположим, что у Рейны там был другой паук припасен, который влюблял бы не точечно в кого-то конкретного, а…
Дьяволица с сожалением отметила про себя, что оказавшись внутри, в этом царстве знаний, в окружении книжных стеллажей, к которым были неизвестно зачем в изобилии приставлены лестницы, и читательских столов, частично покрывшихся пылью, поскольку особой популярностью библиотека у первокурсников никогда не пользовался – словом, попав туда, где, как известно, должна быть тишина, Кабале и стала трещать потише. Так, что самой-то Кабирии все равно было прекрасно слышно, но вот рассчитывать на то, что это словоизлияние прекратят недовольные библиотекари, не приходилось.
И чего она вообще пристала со своими дурацкими намеками?
- А тогда, - мстительно ответила Кабирия, - поберечься паука следовало бы в первую очередь тебе.
- Почему это? – не поняла та.
- А потому что ты уже прошла первый этап, - спокойно пояснила Кабирия. – ВЕТО нарушила, метку получила… Смотри, как бы не кончилось тем, что тебя к Мики приворожат! Рейне-то все равно, кого к кому…
- Да ну тебя! – не выдержала и ответила в голос Кабале – и тут, как по заказу, появились оба библиотекаря.
- Та-ак! Ты-то нам и нужна! – возгласил ангел в фартуке и с маленькой метелкой – видимо, как раз смахивал в этот момент пыль с чего-нибудь маловостребованного.
- Что это за новости – сперва прожечь в середине трактат по трансмутации на полсотни страниц вглубь какой-то дрянью, а потом в таком виде сдать и тут же убежать, пока не проверили? – развил мысль его рогатый коллега.
- Я ничего не прожигала! – Кабале немедленно состроила ту невинную рожицу, которая бывает только у дьяволиц, которых поймали на чем-то непотребном, когда отпираться бесполезно, и только и остается, что давить на то, что верить нужно ей, а вовсе не своим бесстыжим глазам. – Я всегда аккуратна и прилежна, и книгу сдала в целости и сохранности. Может, это потом с ней что-то тут у вас случилось, но я-то ни при…
- Послушайте, синьорина! – ангел пафосно взмахнул метелкой. – Помимо того, что вы совершили акт вопиющего вандализма, сейчас вы еще и бесстыдно лжете! Камеры видеонаблюдения зафиксировали момент, когда вы бросили книгу на стол, после чего я ее осмотрел и обнаружил повреждение – что также запечатлено на пленке! Подобное бескультурье…
- Ну… Э… Да какая разница?! – вместо продолжения отпирательств Кабале сама перешла в атаку. – Все равно в этой книге совершенно дикие опечатки – из-за которых, между прочим, так и получилось, что она прожглась! Это саботаж и диверсия!
Поморщившись от начавшегося гвалта, Кабирия прошла во второй читальный зал, где за закрытыми массивными дверями шум почти не слышался. Вопреки ожиданиям, там оказалось не почти пусто, как это обычно бывало, а чуть менее, чем почти. В том смысле, что помимо Анг Ли, устроившегося за одним из стоящих рядком у дальней стены библиотечных компьютеров и что-то увлеченно листающего на экране, в помещении обнаружилась одна из новых одноклассниц – блондинка в светло-голубой кустарной кофте, со зримо кислым выражением на лице читающая здоровый талмуд по теории искусительского ремесла. Любопытно, у нее такое дурное настроение от того, что «много букв», к чтению которых у большинства дьяволов склонности нет – или от того, что в гардеробе нет ничего, в чем не стыдно показаться на людях? Разница между кустарщиной и «хэнд-мейд-эксклюзивом», конечно, в первую очередь, та же, что между анекдотными хомячком и крысой – в пиар-технологиях, и это теоретически могло бы сойти за такой своеобразный стиль…
Но заговаривать с ней и обсуждать эти вопросы Кабирия, естественно, не стала. Вместо этого дьяволица плавно подошла к вперившему взгляд в экран и ничего вокруг не замечающему ангелу и вполголоса поинтересовалась:
- А почему здесь? На твоем личном компьютере доступ в Сеть за долги обрубили?
Тот так резко подскочил и обернулся, как будто его окатили из шланга, одновременно попытавшись свернуть на экране окошко – но, двигаясь резко и судорожно, естественно, промахнулся мимо кнопки.
- Ты чего? – не поняла Кабирия. – Военные секреты там, что ли, из защищенных инфохранилищ таскаешь?
- В некотором роде…
- Та-ак! – неизвестно откуда опять взявшаяся Кабале помешала Кабирии выяснить подробности. – Стоит оставить без присмотра, тут же находите темный уголок?
- Ты что, уже договорилась с библиотекарями? – осведомилась Кабирия.
- Не-а. Использовала крылья-невидимки, а секунду спустя – дубль-крылья, и оставила их препираться с моим двойником. Они там, наверно, до сих пор… Стоп, - та на мгновение взглянула на экран, и веселый голос тут же стал несколько недобрым. – Чего это ты забыл в моей учетной записи?
- В смысле… Э-э-э… - Анг Ли замялся. – В твоей?
- Ну, если только ты не решил таким экзотичным образом переименоваться, херувимчик, - чертовка ткнула пальцем в правый верхний угол монитора, где, на так и не свернутом окошке, виднелось некрупное, но выразительное: «Utente: Kabalé», - то это моя и есть! Где это ты мой пароль раздобыл, интересно знать? С каких пор ангелы балуются мелким хакерством, тоже интересно, хотя в меньшей степени, а вот…
- Мне его Мефисто дал, вчера вечером… - пробормотал впавший в полуступор ангел. – Мне нужен был доступ к кое-каким дьявольским источником, вот он и пообещал, что отдаст мне библиотечную карточку доступа за то, что я ему… ну, помогу. Я думал, он мне свою и даст… - Анг Ли достал из кармана небольшой заламинированный прямоугольник с напечатанными цифровым шифром пользователя и паролем и протянул было его Кабале, но затем, опомнившись, просто положил на стол рядом.
- Мефисто? Святая простота! – Кабирия коротко хохотнула. – Да он свою карточку наверняка в первый же день отправил в задний карман штанов, которые где-нибудь месяц спустя благополучно вместе с ней и постирал, или что-нибудь в таком духе! Знаешь, был бы ты не ты, сказала бы, что это на редкость примитивная попытка отмазаться… Но да, в такое я, пожалуй, верю. Как-то не представляю тебя прокрадывающимся к нам в кошмарню под покровом ночи – непременно в черном костюме, как ниндзя в спектаклях, чтобы, раскидав по сторонам книги и нижнее белье, извлечь из-под залежей вещей карточку доступа…
- Для того, кто такое «не представляет», ты очень образно все расписываешь, - хихикнула Кабале. – Но Меф-то, а, зараза…
- Обрати внимание, зато, как этот стратег разумно выбрал, чей пароль украсть, - Кабирия многозначительно подняла вверх указательный палец. – Не у кого-то из наших болванов, которые наверняка сами давно повыкидывали эти карточки за ненадобностью. Не у меня, поскольку я-то очень быстро пропажу обнаружу. А у тебя, поскольку ты в библиотеке бываешь редко, но все же бываешь – значит, карточку будешь хранить, но быстро не хватишься.
- Да вообще – умник нашелся! Ну, я ему устрою… А ты чего? Разлогинивайся давай! Не хватало еще, чтоб ты от моего имени устроил какое-то хулиганство – это я и сама замечательно сделаю!
Анг Ли с тихим вздохом послушно нажал на кнопку. Удовлетворенно кивнув, Кабале двинулась к выходу.
Едва за ней закрылись двери, Анг Ли исполненным тоски голосом произнес:
- Ну вот, перекопировать не успел…
- А тебе там что-то очень надо?
- Ну… не то чтобы очень, но…
- Ну так заходи обратно, - хмыкнула Кабирия. – В жизни не поверю, что ты не запомнил логин и пароль с одного раза. Кабале все равно в ближайшие полчаса наверняка будет предавать Мефисто мучительной смерти, так что время у тебя есть… А вообще, если тебе вдруг понадобилось что-то из серии «для внутриграничного пользования», почему было не попросить, - девушка прищурилась, - скажем, у меня?
- Ну, - Анг Ли пожал плечами, - потому что ты же мне объясняла, что у вас попросить просто об услуге, не оговаривая какой-то цены – значит, подразумевать, что у тебя могут в ответ позднее попросить что угодно…
Снаружи даже сквозь толстые двери донесся смутный негромкий шум.
- Попросить могут что угодно, - Кабирия кивнула, - но на практике это вовсе не значит, что они это что угодно действительно получат, это раз. А два – ну-ка, и что же такое я, по твоему мнению, могла бы попросить такого, чего страшно не хотелось бы делать?
Ответить Анг Ли не успел, потому что смутный шум стал отчетливым. И громким.
- Слушай, пернатая, завязывай! Совсем уже сдурела?! – яростно выкрикивала Кабале.
- Я сдурела?! – голос Мики в ярости ничуть той не уступал. – Это ты, похоже, офонарела от безнаказанности! Нашлась еще тут Тофана!
- Так, ну-ка… - Кабирия поднялась и быстро зашагала к дверям. Она не оглядывалась, но судя по стуку стула, Анг Ли последовал за ней.
Перед самым библиотекарским столом, на глазах у потрясенных и замолкших тружеников книжного фронта, Кабале и Мики стояли друг напротив друга – и было видно, что их разве только угроза электрошока и удерживает от дальнейшего схождения. И если Кабале еще сдерживалась и стояла руки в боки, выражая негодование взглядом, то Мики уже приняла столь характерную для нее позу – нога выставлена вперед, рука согнута в локте и сжата в кулаке, готовая обрушиться.
- Допустим, со снотворным это еще могло считаться шалостью, дебильной шуткой – но это уже ни в какие ворота не лезет!
- Да что ты несешь вообще?!
- Мики, что случилось? – Анг Ли обогнул Кабирию и выскочил вперед, поравнявшись с одноклассницей.
- Случилось! Дольче отравили, вот что случилось!
- И кто? – недоуменно спросила Кабирия. Крылатая карамелька, конечно, не может не раздражать подавляющее большинство тех, кому попадается на глаза, но не настолько же…
- Да вот самой интересно: кто бы это мог быть?! – с нескрываемым сарказмом ответила Мики.
- Если тебе интересно, - старательно скопировав тон и добавив в него издевательских ноток, парировала Кабале, – так и поискала бы! Лично я, хоть и отношусь к этому с глубоким пониманием, но отношения не имею – потому что я полдня провела за пределами школы, вернувшись, пришла сразу сюда, а отсюда вышла минуту назад! Вон, херувимчик пусть подтвердит!
- Мики, это правда, - кивнул Анг Ли. – Я сам вернулся вместе с ними… ну, одновременно с ними.
- Да? – голос ангелессы стал тише, но кулак она не опустила. – Ладно, допустим, хорошо… Но мне ли не знать про ее трюки, с дублями в том числе?!
- Притягивание за уши! – заявила Кабале. – Что это за презумпция виновности такая?!
- Это не презумпция, - ответила Мики. – Это опыт. Практика, которая, как известно, критерий истины!
Она развернулась и распахнула дверь.
- Я надеюсь, профессора во всем разберутся! – крикнула Мики, уже будучи за порогом. – И тогда кое-кто за это ответит если не им, так мне лично!

Ранее.
Мики задумчиво водила ручкой по тетрадной странице, выписывая причудливые чернильные линии. Взгляд девочки был устремлен в угол потолка.
Может, конечно, зря она ото всех ушла да спряталась…
За прошедшую неделю постоянно преследовавшее ее чувство тревоги перестало, за исключением редких вспышек, быть совсем уж острым. Но совсем оно не исчезло, перейдя вместо этого в дурное в целом настроение. Мики никак не желало покидать сумрачное ощущение, что все и так нехорошо, а скоро станет еще хуже. На лекциях и практике от этого с грехом пополам удавалось отвлечься, сосредоточившись на учебе, но все остальное время хотелось просто засесть в комнате, никуда не ходить и по возможности ни с кем не говорить. Так было хоть немного спокойнее.
Раньше ей, может быть, это и удалось бы. С самого начала учебного года как-то так сложилось, что Мики в компании подруг была… ну не то чтобы «четвертой лишней», но как будто бы сама по себе. Отчасти это объяснялось (и оправдывалось) тем, что Мики приходилось посвящать учебе несколько больше времени, чем прочим. Пусть прошлогоднее отстранение от практики и не было никоим образом связано с академическими неуспехами, но профессор Аркан неоднократно дал понять, что за успеваемостью пошедшей на «второй заход» ученицы будет следить особо. И действительно следил – в тех редких случаях, когда Мики все-таки материала не знала и попадалась на этом, головомойку она получала посерьезнее, чем все прочие ангелы. Оно, конечно, и справедливо… Но это в свою очередь означало, что лучше и повода такого не давать. Так что зачастую, пока Раф, Ури и Дольче проводили досуг дружной компанией, Мики сидела где-нибудь в тишине со своими записями и занималась закреплением материала. Положение было относительно комфортным. Если желание пообщаться и свободное время есть – то всегда есть и компания, в которой его можно провести. А если нет – ну что же, девочки, знающие о том, что Мики повторяет учебный год, и несколько раз слышавшие, как профессор Аркан отчитывает ее за какой-нибудь плохо пересказанный параграф, относились к этому вопросу с тактично-молчаливым пониманием. И не приходилось даже уточнять, действительно ли ей надо учиться, или просто – что тоже бывало – хотелось побыть одной. Но вот теперь…
Теперь, когда четверка подруг превратилась в тройку, как-то совсем неудобно было по какой бы то ни было причине отгораживаться и от Ури, оставшейся без соседки (а заодно – лучшей подруги с детства) и наверняка чувствовавшей себя одиноко, и от Дольче, чьей общительной натуре одной подруги явно было мало. Долг дружбы требовал именно теперь их поддержать, тем более что они-то тут же пришли на помощь, когда Мики это понадобилось. С отработкой сегодня подсобили, а чуть раньше помогли выйти из ступора после…
Вот оно, ухватилась девочка за мысль. Вот почему теперь, когда вроде бы следует сильнее сблизиться, подсознательно хочется, наоборот, отодвинуться и даже в глаза не смотреть…
«Что ж ты, сволочь, в танке не сгорел?», - промелькнула неведомо откуда выскочившая строчка, и Мики тряхнула головой, чтобы ее прогнать. Вот ведь лезет в голову всякая чушь! И… Да. Воспоминание о быстро и бесславно завершившемся «поединке» (а точнее будет назвать это игрой в одни ворота) с Рейной тоже никуда не исчезло. Просто и оно перешло в иную форму.
Черт бы даже с ним, с тем чувством беспомощности. А вот то, что Мики в который уж раз подвела тех, кто был рядом, и победу в итоге пришлось покупать дорогой ценой… Это привело к последствиям, которые теперь, может, и исправить-то уже невозможно.
Сложно сказать, думали ли Ури и Дольче в тот момент, когда ангел-доктор сообщил, что Раф еще долго не придет в сознание, о том, что из этого вытекает. Сама Мики, которая уж точно это понимала, в тот момент была слишком занята собственными переживаниями (на этой мысли девочку кольнула совесть. Как можно было так зацикливаться, пусть и ненадолго, на себе, когда подруге намного хуже?). Но пора бы уже и задуматься. «Месяц, может, несколько месяцев… Год – вряд ли» - хорошо бы Раф действительно очнулась через месяц, но вообще из этих слов доктора Кемаля ясно, что она так может запросто и до весны проваляться.
А это, в свою очередь, значит, что в следующем учебном году, очень вероятно, Раф с ними уже не будет. И виновата в этом…
Мики нервно дернула себя за косичку – так сильно, что сама ойкнула. Что ж, во всяком случае, от тоскливого самокопания это ее отвлекло. Придумать бы теперь, чем еще отвлечься – не тягать же себя за волосы ежеминутно.
Окинув взглядом залежи книг и журналов, которыми полнилась мечтальня Анг Ли, Мики взяла одну, лежащую на тумбочке. В отличие от прочих, валяющихся в раскрытом состоянии, то страницами вверх, то переплетом наружу, эта была закрыта и аккуратно заложена, так что гостья могла бы спокойно ее листать, не боясь, что хозяину потом придется искать место, где остановился. На обложке, изображающей дракона, летящего над горящими пагодами, мимо которых маршировал отряд безликих воинов в саванах, значилось название: «Искатель счастливых могил 2: Вторжение». Последнее слово было, в отличие от набранного корейскими буквами основного заголовка, записано иероглифами – очевидно, создателям не был чужд определенный пафос или просто выпендреж.
То ли дело было в том, что книга вторая, и для понимания смысла нужно было сперва прочесть первую, то ли в том, что Мики в принципе не слишком жаловала комиксы, но пролистав страниц восемь, девочка пожала плечами и положила книжку обратно на прикроватную тумбочку. Ей пришла в голову другая идея. Возможно, стоит как раз не бежать от дурных мыслей, держа их все равно в себе, а выговориться. Но только не перед теми, перед кем считаешь себя виноватой – пусть даже они, скажи Мики им это вслух, наверняка стали бы говорить, что ни в чем ее не винят. Нет, лучше обсудить это с той, кто еще в прошлом году был рядом и поддержал в ситуации, когда вроде и делаешь что должно, а выходит…
Решив так, Мики села за компьютер, открыла почтовую программу, быстро, не глядя на открывшиеся заголовки писем (правила приличия есть правила приличия), вышла из учетной записи Анг Ли, зашла в собственную и начала набирать письмо.
Говорить о створках дверей какой-либо из мечтален, что они с шумом распахнулись, было бы вроде неуместно: все двери в ангельской части школы открывались и закрывались с едва слышным шуршанием, никому не мешая ни учиться, ни отдыхать. Но в данном случае по-другому и не скажешь – двери раскрылись с моментально разогнавшим тишину шумом. Правда, издавали его не створки, а та, что через открывшийся проход вошла.
- Вот ты где! А мы уж обыскались! – тут же защебетала Дольче. – Куда запропастилась? А что делаешь? – поинтересовалась она, заглядывая в монитор.
- Письмо пишу, - механически ответила Мики, и Дольче, тихо охнув, тут же, слегка демонстративно, стыдливо отвернулась. При всем своем любопытстве, девочка помнила, что чужие письма читать нельзя… ну, разве что к тому есть насущная необходимость.
- А кому письмо? – спросила Ури, заходя следом. – Если не секрет, конечно.
- Камелии. Одноклассница моя бывшая, - пояснила Мики, сохраняя письмо в черновики и выходя из своей учетной записи в почтовой службе. – Мы с ней дружили, когда учились вместе – ну, а потом…
- Поссорились?! – охнула Дольче.
- Да нет. Просто меня отчислили, и пришлось вернуться домой, на каникулах мы не встречались, потому что я не в Энжитауне живу, а выбраться не было либо времени, либо возможности, либо повода. Ну, а потом они всем потоком перешли на следующий уровень и попали в другую школу и другой город – а я осталась тут, - Мики развела руками, - так что я ее уж почти целый год и не видела. Так, переписываемся иногда.
- А почему не… Погоди, ты сказала – тебя отчислили? – изумилась Дольче. – Ты об этом не говорила!
- Как это? – в свою очередь, удивилась Мики. – Я ж еще в первый день, когда мы знакомились, всем вам рассказала, что второгодница…
- Ну-у… - замялась Дольче. - Я думала, что ты, наверно, какой-нибудь экзамен провалила… То есть, я, конечно, не хочу сказать, будто ты выглядишь плохой ученицей, но просто профессор Аркан еще сказал…
- «Мики, если ты не выучишь эти параграфы, то рискуешь опять остаться на этом уровне!» - усмехнулась та, крутанувшись на компьютерном стуле и оперившись руками на спинку. – Ну, формально-то он прав… хотя я и тогда не понимала, и сейчас не понимаю, почему так важно механически зазубривать номера правил вместо того, чтобы просто запомнить их смысл. Но раз уж это по программе спрашивают, то действительно, не отвечу – срежусь, с этим не поспоришь. Но нет, в том году меня не из-за параграфов…
- А из-за чего?
- Дольче, это некрасиво, - Ури покачала головой. – Если бы Мики хотела, чтобы мы знали, она бы сама нам рассказала.
- Да нет, - после короткой паузы ответила Мики, - я никакого секрета из этого не делаю, просто не подумала, что это может быть кому-то интересно. В общем, я… Я превысила свои полномочия как Хранительницы. «Несанкционированное и недопустимое по уровню сверхъестественное вмешательство в жизнь смертных», как-то так это формулируется… Был скандал, точнее, даже два скандала. Темптель меня тогда поймала за руку… ну, не в прямом смысле, естественно. Заявила, что правила, конечно, нужны, чтобы их нарушать, но не до такой же степени, и грозила, что сейчас меня будут судить непосредственно Высшие и Низшие Сферы и что за такое меня отправят в Лимб на пару недель, а то и похуже… Профессор Аркан потом мне объяснил, что это у нее юмор такой. А так с этой историей разобрались на ведомственном уровне – отстранили от практики до конца года и заставили повторять ее с самого начала. Вот так.
Всю эту фразу Мики постаралась выговорить так сухо и безразлично, как только могла. Тайны из этой истории девочка действительно не делала, но и обсуждать не хотела. А тем более – создавать у подруг впечатление, что она до сих пор переживает и ее надо жалеть и подбадривать. Но в результате повисла напряженная пауза.
- А ты сказала, был еще какой-то второй скандал, - заговорила Ури. Мики негромко вздохнула.
- Ну, это не скандал и вышел, а так, скандальчик. Камелия тогда очень за меня переживала, и… ну, в общем, она из-за этой истории поругалась с профессорами. Доказывала им, что на самом деле я хоть и не права, но права. Хотя я ей говорила: не спорь, не надо. Но ничего и не случилось, просто потом, в конце года, когда выяснилось, что весь поток продолжать обучение отправляется в другую школу, а Золотая Школа опять будет принимать первогодок, она мне написала радостное письмо о том, как счастлива, что больше не будет с этими преподавателями учиться…
Все-таки дурное настроение передалось в итоге и подругам. В комнате опять повисло молчание. Дольче присела на кровать, машинально взяла ту же самую книжку, что незадолго до этого листала Мики, перевернула, не глядя, пару страниц и положила обратно. Ури, оперевшись о стену возле дверного проема, глядела куда-то в пол.
- Я тут все думаю, - негромко сказала она, - если Сульфусу после истории с Комнатой Портретов, невзирая на то, что он, как мог, постарался свою ошибку исправить, и несмотря на то, что дьяволы вроде как куда легкомысленнее относятся к правилам и их нарушениям, все равно пришлось, как минимум, покинуть школу… Насчет Раф ведь тоже наверняка будет какое-нибудь разбирательство в Высших Сферах. Она, конечно, нас всех спасла, но… Как бы ее тоже на второй год не оставили – в каких-нибудь «профилактических целях».
Ну вот. Задумывались они, не задумывались – а теперь это сказать придется.
- Я боюсь, Раф могут оставить на второй год вне всякой связи что с Комнатой Портретов, что с какими угодно еще проступками, - ответила Мики. – Вы помните, как профессор Аркан сказал, что за это полугодие нам все контрольные точки зачтут, раз уж так вышло, но остаток года мы все равно должны проучиться и все сдать? А Раф, считайте, если несколько месяцев без сознания пролежит, так у нее основная часть учебного года, по сути, пропадет. Вот ее и отправят наверняка доучивать то, что она пропустила, и нарабатывать практику, которой она не получила. Так что… Мы можем в следующем году ее просто не увидеть.
- Не увидеть? – тихо и несколько непонимающе переспросила Дольче. – Почему…
- Потому же, почему я здесь, а весь мой бывший поток не здесь, - пояснила Мики. - Я не знаю, по какому принципу они там, наверху, решают, будет ли каждая школа вести тот же поток и в новом году, или в нее вместо этого направят новичков, но в нашем случае, как говорится – хоть совой об пень, хоть пнем об сову. Либо мы учимся второй год в Золотой Школе, а первокурсники – где-нибудь за рубежом, либо наоборот, но в любом случае мы уже не пересечемся.
- А… а как же подопечные? – только и смогла выговорить подруга. – Если нас куда-нибудь…
- А что подопечные? – пожала плечами Мики. – Меня, вон, и в течение одного года постоянно переназначают. Нам их могут в следующем году взять и поменять, даже если мы в Золотой Школе останемся. Все равно мы сейчас осваиваем просто элементарные приемы и основы работы Хранителей. А на постоянной основе нам землян для дипломных проектов определят только к тому моменту, когда эти школьники уже студентами станут.
Она тихо и невесело вздохнула.
- Если б я только…
- Опять начинается? – спросила Ури, подойдя к ней поближе. Мики недоуменно подняла глаза.
- Начинается что?
- Я узнаю этот тон, - пояснила Ури. – Ты таким же голосом заявляла «Я совершенно безнадежна», когда на Турнире Света и Тьмы проиграла поединок. А потом, после схватки с Рейной, точно таким тоном сокрушалась по поводу своего… неудачного выступления. И вообще, периодически…
- Вот уж не думала, что тут у меня какой-то особый тон, - небрежно сказала Мики.
- А вот учти на будущее, - Ури улыбнулась. – Ну, что опять с тобой творится? Или просто ты с присущим тебе великодушием решила заменить в этом амплуа Раф?
- В смысле… В каком амплуа?
- В амплуа хронически неуверенной в себе и своих качествах ангела подруги, - в голосе послышалась едва заметная усмешка. – Только, значит, Раф это в себе в критический момент наконец-то преодолела, только я задумалась, кого ж мне теперь опекать…
Мики не выдержала и фыркнула.
- Ну ты и сказанешь, конечно. Просто…
- Просто ты подумала, что Раф не пришлось бы тогда вступать в этот поединок и растратить всю энергию, если бы ты хорошенько заехала Рейне ногой в прыжке. Так?
- Ну почему именно ногой… - Мики замялась. Кто б мог подумать, что ее переживания настолько легко читаются. – Но это же правда! Ну ладно, не заезжать хорошенько – но можно же было для начала просто увернуться! Я же, можно сказать, только это в бою и умею – защищаться, уворачиваться, ну, и бегать еще, и я специально именно этому и училась, но как только дело перешло от тренировок к реальности… И так постоянно! Ты сейчас про Турнир вспоминала – то же самое там было! Делать что должно, чтоб было что будет – это, конечно, хорошо, но такое ощущение, что именно с тем, чтобы делать что должно, у меня полный разлад! Я могла бы… не знаю, забрать у Раф ключ и просто сбежать с этой площади, а пока Рейна бы за мной гонялась, глядишь…
- Вопрос о том, кто и чего не сделал – он, конечно, очень интересный, - перебила Ури, - но куда важнее, что нам делать теперь, когда все, что случилось, все-таки случилось. Мы можем сейчас что-нибудь сделать, чтобы Раф осталась с нами?
- Не знаю.
- А я знаю. Вопросы о переводе на следующий курс находятся в ведении декана, так? Я думаю, если мы вместе попросим профессора Аркана, то он войдет в наше положение. Скажем ему, что догнать программу по теории мы все ей поможем, а практика… В конце концов, ну мы же не один земной год будем ею заниматься, уж не так уж и критичны эти несколько месяцев, важнее будет дипломный проект осилить.
Замолкнув на секунду, Ури пристально посмотрела на Мики.
- Не надо унывать, - закончила она, - и думать, будто ты плохой ангел только потому, что в одиночку не сдюжила там, где нужны усилия всех. Разве сила не в дружбе и единстве? Если уж мы вспоминаем Турнир, так давай вспомним групповое состязание. План придумала Раф, заманивали дьяволов мы все вместе – но кто в нашей команде сыграл тогда роль главного калибра, а? Без чьей ледяной атаки весь наш маневр не имел бы смысла? Вот.
- Да я знаю…
Вроде бы и слова все правильные, но настроение как-то не улучшалось. Зато Дольче немедленно воодушевилась:
- Так чего же мы ждем? Пойдемте, прямо сейчас поговорим с профессором Арканом!
- Прямо сейчас не надо, - возразила Мики. – Может же он хотя бы в свой законный выходной отдохнуть от учеников в нашем лице и наших проблем? Подойдем к нему завтра после уроков – один день тут ничего принципиально не изменит.
- Тогда… пойдемте еще куда-нибудь! И не возражай, тебе непременно надо воздухом подышать и развеяться!
- Ладно, - в конце концов, «куда-нибудь» действительно пора бы и пойти – не до самого же вечера сидеть в чужой мечтальне. – И куда ты предлагаешь сходить?
Мики думала, что, зная пристрастия своей соседки, заранее знает и ответ, но Дольче ее удивила.
- На побережье. Помните, там, где мы нашли Раф после того, как она убежала из школы? Она говорила, что там у нее мысли приходят в порядок…
- Отличная мысль! – поддержала Ури. – От свежего морского воздуха всегда становится лучше.
- Ну, пошли…
Быстрее всего покинуть башню, где жили практиканты, можно было через окно, но его пришлось бы в таком случае открывать, поскольку на оконные стекла было наложено экранирование – как в свое время пояснил профессор Аркан, «после нескольких инцидентов, когда снохождение у учеников плавно перешло в снолетание». Оставлять же чужое окно распахнутым было не слишком красиво, так что девочки культурно вышли через дверь. Правда, не успели они пройти и пары десятков шагов по коридору, как Мики резко затормозила.
- Что такое? – спросила Ури. – Опять предчувствия какие-то?
- Да… То есть нет… То есть… Тьфу! – Мики хлопнула себя по лбу. – Я тетрадку свою там забыла!
- Так сбегай, потом нас догонишь. Мне все равно, если мы на море собрались, надо солнечные очки из мечтальни захватить! – сообщила Дольче, заставив Ури улыбнуться:
- Я надеюсь, не будет как в тот раз, когда ты свою с Мики комнату всю на уши поставила, а очки твои почему-то оказались у меня под подушкой?
- Вряд ли, - усмехнулась Мики.  – Во всяком случае, я помню, что утром она их оставляла на моей тумбочке.
- А по-моему, я их в столе оставила… - Дольче глубоко задумалась. – Ну, найдутся, они же не иголка – а у меня и иголки бесследно не пропадают!
…Подойдя вновь к дверям мечтальни Анг Ли, Мики ненадолго замерла перед дверью. То колющее, то ноющее, то свербящее, то иным образом о себе напоминающее седьмое чувство уже успело порядком надоесть своими бессмысленными сигналами, но совсем не обращать на них внимание не получалось. Вот и теперь оно снова взялось предупреждать неведомо о чем, активизировавшись так резко, что у девочки возникло ощущение, что эти вспышки находятся с ее приступами тоски и самобичевания в какой-то странной противофазе. Может, это была такая своеобразная защитная реакция? Мысли о том, как что-то было плохо в прошлом, отвлекают от мыслей о том, что что-то может стать плохо в будущем…
Она перешагнула порог, подошла к столу, взяла с него тетрадь и вышла наружу. Никакой кирпич на голову в процессе этого не свалился.
Она шла по коридору. Мысли вроде бы улеглись.
Она рванула вперед и кинулась по знакомой дороге в сторону своей мечтальни за пару секунд до того, как оттуда раздался и разнесся по всему ангельскому крылу истошный крик.
Ури поспешила туда же, и ей было ближе – но Мики бегала быстрее. Чуть было не сметя раздвигающиеся двери, датчик которых еле успел на нее среагировать, она влетела внутрь и увидела лежащую в дальнем углу Дольче – неестественно выгнувшуюся, колотящуюся, то кричащую, то заходящуюся кашлем.
- Что… Что это такое?! – Ури вбежала следом и замерла, не решаясь приблизиться.
- Откуда я знаю?! Давай в медпункт, доктора зови! Бегом!
Ури все еще не двигалась.
- Бегом, я сказала!
Вот в такие моменты и исчезает всякое желание копаться в себе. Поистине, ничто так не лечит хандру, как размашистый удар реальным миром по голове. Несколько дней назад Мики перестала сидеть и переживать благодаря мелкой хулиганской выходке, а теперь…
История всегда повторяется. Как трагедия и как фарс.
Но не обязательно в этом порядке.

Отредактировано Анор (2013-04-26 22:03:19)

Этот момент, как ни странно, автобиографичен

А повесил уже. Правда, с долгими мытарствами, ибо у меня кнопка оставления в черновиках срабатывала через пень-колоду. Но повесил

Это шутка такая сетевая ""Главная проблема цитат в интернете - в том, что люди сразу верят в их подлинность" (В.И. Ленин)"